Путь к сердцу. Баал - Страница 41

Регносцирос временно отложил оружие, потер глаза. Все-таки она пришла за советом, за глубоким неоднозначным советом. Вздохнул. Долго думал, прежде чем открыть рот:

– Ты ведь сама сказала, что мы во что-то вмешиваемся каждый день, так?

– Да. А ты сказал – «неосознанно».

– Вот так и тут. Даже если ты будешь думать, что делаешь это осознанно, не уверен, что ты действительно будешь осознавать, какие процессы запустишь.

– Значит, мне удастся избежать «кармы»?

По ее лицу растеклась хитрая улыбка.

– «Кармы» никому не удается избежать. Просто с глупого и спрашивают меньше, чем с умного, а ты, если возьмешься за это, будешь глупой.

– Значит, можно?

Она улыбалась так искренне, так широко, что Баал смутился и пожал плечами.

– Это твое решение.

Бернарда шумно втянула воздух, кивнула в ответ каким-то своим мыслям и принялась жевать печенье.

Тьфу. Лучше за нож, безопаснее, потому что, кажется, он только что подписал кому-то «любовный приговор».

* * *

Вообще-то обычно она говорила мало, все больше молчала, а тут, как прорвало – шла и тараторила все, что шло на ум. Волновалась, нервничала – лишь бы не молчать.

– Я ведь не знаю, что там… А, может, и не найдем? Может, это шутка какая была в записке? Может, там заслон, стена, и должна быть дверь… Куда-то ведь код вводить надо, а я не видела никакой двери. И стены не видела. И вообще…

– Аль.

На этот раз молчала Хлоя. И только изредка, чтобы прервать никчемное словесное излияние, повторяла короткое, чуть укоризненное «Аль». И умолкала вновь.

До поля они добирались почти два часа. А все, потому что на перекладных, на странных незнакомых маршрутах, потому что на такси нельзя – какой адрес назовешь водителю, если адреса не существует? Да и опасно, наверное. Вот и слонялись от остановки к остановке – то на транспорте, то пешком, постоянно сверялись с мятой картой, на которой Алеста сделала пометки.

К тому самому повороту, за которым начиналась прямая, «слизнувшая» накануне черный автомобиль, добрались, когда закат почти догорел – еще минут пятнадцать, и на горизонте погаснет последний всполох, стемнеет.

Вокруг густо пахло листвой и почвой; кукуруза стояла себе, нетронутая, изредка шевелила листьями, шуршала стеблями; жаркий день превратился в такой же жаркий безветренный вечер. Душно.

Про встреченного вчера незнакомца и про свой интерес в этой истории Алеста упоминать не стала – ни к чему. Пусть Хлоя думает, что соседка вызвалась помогать по доброте душевной. Или по глупости. Да ей, наверное, и не до того – размышляет, как там Тим, что сказать при встрече, как себя повести, как объяснить скорое появление на Третьем. Мозги у подруги работали так натужно, что Але мерещился их скрип; хрустела под ногами щебенка.

– Долго еще?

Они продолжали шагать по той самой «прямой».

– Я не знаю.

Хлоя вырядилась, как на парад – при прическе, при макияже, на высоких каблуках, с объемным рюкзаком, куда сложила свои лучшие вещи – сразу видно, собралась не на день, не на два – жить.

«А если она вообще его не найдет, Тима?»

Тратить время на мысли о том, через какие душевные терзания пройдет в этом случае почти уже бывшая «соседка», не хотелось – хватало собственной нервозности.

Где же эта стена? Где дверь? Где-то здесь ведь должен находиться коридор – как он может выглядеть? И как они найдут его, если совсем стемнеет? А впереди только дорога, по бокам поля, и все такое пасторальное, обычное, мирное, без… необычностей.

Еще десять метров вперед, еще сто, еще двести; а сумерки все гуще.

А что, если они вообще его не найдут – тайный ход? Наверное, Хлоя напьется с горя, наверное, будет ходить кругами и донимать Алесту упреками и видом смазанного от слез макияжа, мол, я тебе верила, а ты!..

Плохо быть авантюристом, когда ни ума, ни точных данных, одни лишь предположения и совершенно ненаучный интерес. А ведь она так и не прояснила вопрос о том, что случается с теми, кто совершает Переход без разрешения – хотела почитать об этом в местной Конституции, но сходу не нашла таковой и время на более глубокие поиски не выкроила – зря.

Ладно. Она ведь только посмотрит, ведь не собирается же на Третий «переезжать»? Ну, может, сходит туда раз или два, погуляет по незнакомым улицам и вернется. Будет жить в квартирке одна и знать, что у нее за пазухой имеется тайна – не какая-то примитивная, а самая что ни на есть настоящая. И эта мысль будет греть ее одинокими вечерами, когда вокруг тихо, когда стучит по кленовым кронам дождь. А всколыхнется любопытство, так и позволит себе сходить на запретную территорию еще разок-другой. Кто знает, вдруг встретит того черноволосого?

«А Януш, наверное, обиделся…»

Может, где-то нужно свернуть в листву? Может, мы давно пропустили нужный поворот? Но ведь вокруг ни примятых шинами стеблей, ни просеки…

Отрывочные мысли и ответы без вопросов так и слоились бы в голове, как коржи блинного торта, если бы в этот момент не случилось странного – шагающая чуть впереди с опущенной головой Хлоя вдруг ойкнула, зашипела от боли, резко остановилась и принялась тереть лоб.

– Я обо что-то ударилась. Прямо башкой, блин!

Алеста мысленно возликовала; взволнованно заколотилось сердце – это оно!

Вперед она двигалась медленно – шаг, другой, третий. А, миновав подругу, наткнулась вытянутой рукой на то, что искала, – на упругую и совершенно невидимую глазам преграду.

Они добрались до стены.

А она ведь знала… знала. Каким-то образом чувствовала, что все правда. Что Комиссия – те еще жуки, что их технологии такое позволяют – создать невидимый барьер, а в нем дверь.